Писатель-фантаст Владимир Софиенко: «Однажды мне стало стыдно обманывать людей»

Писатель-фантаст Владимир Софиенко полжизни прожил в Казахстане. Скажи ему кто-нибудь 12 лет назад о том, что он уедет в Карелию – наверное, рассмеялся бы. Впрочем, тогдашний мастер спорта по плаванию вряд ли также подозревал, что вскоре он начнет писать книги. Владимир Софиенко рассказал нам, каково это – торговать зубной пастой, почему он так и не съездил в Бразилию, и отчего ему не хотелось бы жить в племени майя.

Три банки кофе «Пеле»

— Я, как Илья Муромец, прожил в Казахстане до 33 лет. А потом «встал с печи» и уехал. В Карелию попал случайно: мы с друзьями-пловцами любили назначать друг другу встречи в разных уголках страны. Однажды условились повидаться в Карелии. Я приехал сюда и понял – нужно здесь оставаться. Правда, местным чиновникам долго пришлось объяснять, что я действительно из Казахстана – они не верили, что с такой фамилией, как у меня, можно там родиться.

— Не зря к нам приехали: здесь вы встретили свою будущую супругу…

— Да, причем есть несколько версий нашего знакомства – сейчас расскажу. Однажды шли мы с ней по рынку, а там – акция: «Пришли три мембраны от кофе «Пеле», напиши мини-рассказ и выиграй путевку в Бразилию!». Лена загорелась, тянет меня к той палатке: «Давай купим, давай!». Пришлось согласиться. Написал в Москву подробное письмо о Бразилии: вспомнил все периоды ее исторического развития, помечтал о прекрасных мулатках, упомянул Остапа Бендера и, конечно же, не забыл уточнить, что мы с женой «совершенно случайно» познакомились в библиотеке, делая подборку материалов о Бразилии. Вот-вот, все в это верят! По другой из версий, она вышла ко мне из пены морской. На самом деле, познакомились мы тривиально: в кабаке. Я пришел один, она – тоже. Начали играть в бильярд: делала она это плохо, я все время над ней подшучивал. Вот так и сошлись.

— Так в Бразилию-то съездили?

— Я тогда одновременно написал два письма – одно в Москву, другое – в Петрозаводск. Второе, естественно, с поздравлениями и вестью о выигранной путевке. Специально раздобыл редкий конверт «с окошечком», в письме указал выигранную нами сумму – 10 тысяч долларов. На 1 апреля положил письмо в почтовый ящик родителей жены и, когда мы пришли к ним в гости, те ей его передали. Надо было видеть лицо моей супруги! Вскоре я понял по ее глазам, ликованию и восторгу, что пора раскрывать тайну и поздравлять ее с Днем дурака. Глаза моментально потухли, выражение лица изменилось: «Тебе повезло, что я сейчас успела потратить только 7 тысяч долларов» — процедила она тогда.

Могли раздеть на улице

— Что вам вспоминается из казахстанского детства?

— Помню семейные традиции: в выходные меня будил аромат пирогов – это был некий сигнал того, что в школу идти не надо. Каждое лето мы выезжали в длинное турне по Украине. Ехали в обычном плацкарте, со всеми составляющими: чужими запахами, разговорами… Конечно, много связано с юношескими спортивными достижениями: ежедневные изнуряющие тренировки, первые медали и титулы. На сборах нам, пловцам, выдавали форму «Aдидас»: идти в ней одному по улице было очень опасно – могли во дворе прижать да раздеть. Поэтому всегда ходили по двое-трое человек. В общем, приятными юношескими воспоминаниями я не обделен!

— В вашей семье много читали?

— Папа, в основном, читал только газеты. Их он выписывал десятками, изучал издания каждый вечер после работы. В доме была огромная библиотека. У меня была целая книжная очередь: я знал, какую книгу и когда я буду читать. Это сейчас можно купить любое издание. Тогда все было иначе: сначала нужно стать пионером. Потом тебя допускали к сбору макулатуры и металлолома. И лишь затем тебе выдавали особый талончик, с которым ты и приходил в книжный магазин. Помню, как заглядывался на обложки стоящих в витрине книг: «Три мушкетера» Дюма, «12 стульев» Ильфа и Петрова…

— И когда же захотелось начать писать самому?

— Наверное, первый импульс появился после «В стране багровых туч» Стругацких. Какие-то образы постоянно появлялись в моей голове, причем часто в самый неподходящий момент. Вот едешь ты в поезде, а в мыслях – какой-то непонятный и незнакомый сюжет. Как будто вырванный откуда-то кусок. Однако я не запирался в комнате и не пытался сконцентрироваться на том, что творится в голове. Точнее, в комнате я запирался – слушал «Doors», в то время как все балдели от шатуновской песни «Белые розы».

Но точно помню, что первое мое произведение было продолжением тех самых «Багровых туч»: о двух советских космонавтах, отправившихся на Марс. Звали их Алексей Быков и Володя Юрковский. Первый – человек серьезный и педантичный, а второй – юморной добряк. Я, конечно же, больше симпатизировал Володе. Правда, ту тетрадку я потерял – те опусы так и канули в лету.

А однажды я увидел обложку книги «Инки, или Жизнь и смерть человека-солнца». Как говорится, мы встретились с ней «взглядами»: я посмотрел на нее, она – на меня. Тогда же очень мало было информации об инках, ацтеках, майя… После прочтения той книги у меня возникла уйма вопросов. Собственно, что-то писать я для того и начал, чтобы самому себе ответить на эти вопросы. Отныне я уже не мог отмахиваться от тех мыслей и героев, что приходили ко мне в голову. Так появилась моя повесть «Ожидание в 2000 лет». На подходе еще одна моя книга: «Под солнцем цвета киновари». Примерно целый год у меня ушёл на изучение первоисточников, переводов.

— А вам хотелось бы жить не сейчас, а среди тех же майя? Или вообще, в другой реальности?

— Что я там забыл? Всё равно, что оказаться среди малоизученных племен – ни языка, ни обычаев – ни традиций. Аборигены Австралии запросто могли убить европейца только за то, что он курил трубку (дым выпускают злые духи), ещё можно было пострадать за улыбку – это проявление агрессии. Я реалист и прекрасно понимаю, что у каждого народа свои обычаи и нравы. В другой стране трудно найти общий язык с местными. Да что там говорить – мы с нашими чиновниками будто на разных языках говорим! Не говоря уж о параллельных мирах.

Специалист по зубной пасте

— Писательство не помешало вам перепробовать уйму профессий…

— Конечно, Перестройку ведь никто не отменял! Я – специалист по зубной пасте, напитку «Юпи» — помните такой? Директор рынка однажды подозвал меня: «Слушай, бесплатно место тебе дам, да?» Я обрадовался, начал раскладывать товар, а он вдруг как замашет кому-то: «Гоги, поди сюда! Учись у него, как торговать надо, да?» Это было время, когда все люди будто дурели. Тот период – странный субстрат чего-то непонятного, буйного, взрывоопасного. Еще бы: можно было привезти из Москвы спортивную сумку, полную «Сникерсов», и на выручку не только оплатить билеты в Москву и обратно, но и получить приличную прибыль!

Меня тоже захватило, я продавал все: от «итальянских» комбайнов до немецкого «Адидаса», пошитого в Турции. Иностранные надписи на товаре действовали на наш народ магически. Кем я еще работал? Тренером по плаванию – понял, что это не мое. Бригадиром – грузили щебень – это уж точно не мое! «Занесло» меня и на носочно-чулочную фабрику. Я был мастером: за мной были закреплены определенные станки. Моя работа заключалась в том, чтобы менять сломавшиеся иглы – все. Уходя со смены, прихватывал с собой парочку носков – они тогда в дефиците были. Но меньше всего я смог проработать на таможне, хотя в удачный день служба приносила 200-300 долларов. Наш начальник говорил: «Сегодня получил 500 долларов. И какого я пришел на работу?»

— Отчего же был такой «навар»?

— Наш народ всегда был плохо знаком со своими правами, и нашему государству это выгодно. Говоришь: «Ваш автомобиль не проходит – вот документ». У человека глаза на лоб выскакивают, он пробует «уладить проблему». А у тебя под рукой как раз второй, «разрешающий» документ, который «может помочь». Однако больше трех месяцев я там не смог проработать: стыдно было обманывать. Когда уходил, все коллеги крутили у виска: сумасшедший, куда побежал от «кормушки»?

— Неужели сейчас профессия писателя приносит желаемый доход? Вы, вообще, свое занятие профессией считаете?

— Как бы банально это не прозвучало, но это, скорее, состояние души. Со временем я понял одну важную вещь: в жизни нужно заниматься любимым делом и главное – делать это последовательно. Лучше не задерживаться на работах, которые не приносят тебе удовлетворения. Это как тогда, когда ты долго ищешь предмет, а он все это время лежит у тебя перед глазами. Деньги не принесут тебе душевного спокойствия и полного удовлетворения.

— А как насчет самореализации? Не кажется, что в Карелии у писателей уж больно мало возможностей?

— Я уже давно вышел из того наивного возраста, когда кажется, что «чем больше, тем лучше». Чем дальше живешь от больших городов, тем четче виден рельеф человеческой души, атмосфера времени, да что уж там – тем прозрачней воздух! Удаленность от центра заставляет иначе думать. Конечно, проблем у карельских писателей – уйма. Почему мы, например, ездим на встречу с калевальскими читателями не на деньги нашего министерства, а на выигранный у американцев грант? Отчего в наших школах литературу теснят такие предметы, как физкультура и патриотическое воспитание? Кого растит наша власть – физически крепкий народ, не обремененный знаниями? Что касается лично меня самого – мне еще работать и работать. Когда понимаешь, что ты еще и половины задуманного в своей жизни не сделал – это и заставляет идти вперед.

Алла Константинова (СМИ, выполняющее функции иностранного агента)